Размышления о достоверности Евангелия

Согласно вере Авраама (мир ему), Бог Един и недосягаем для своих творений, кроме как по Его собственному изволению. То, что Всевышний Сам захотел открыть людям, то и стало нашим достоянием через посредство духов Божьих и пророков, посланников Бога. Пророк сам наперёд не знает содержания Откровения и узнаёт его вместе со всеми. Откровение Всевышнего имеет внешние признаки — пророк говорит: «Было мне слово Бога: иди и скажи людям следующее ….» — далее следует прямая речь Самого Бога. Так говорили пророки Израиля, так говорит и Мухаммад (мир им всем). Откровение можно принимать, можно отвергать, единственное чего нельзя делать — это изменять по своему усмотрению, ибо  в этом случае  оно перестаёт быть Словом Бога и становится рукотворным, а при искажении его смысла может стать лжепророческим.

Язычество.

В первые два века христиане считали все таинства древнего мира «сатанинским действом», не поклонялись образу креста и проклинали попытки предать Богу сотоварищей (учение Феодорита о святой Троице). Многое из того, что считают сегодня христианским культом, на самом деле имеет чисто языческое происхождение и было объявлено «христианским» в 4 веке силою государства с политической целью подчинения народов империи единому «наместнику Христа» — императору. Так, выступая на Большом Московском Соборе Православной Церкви 1666 года, митрополит Константинопольского вселенского патриархата Паисий Лигарид высказал царю Алексею Михайловичу Романову православное понимание его должности: «У римлян, как и у египтян, царь соединял в себе власть священства и царства. По сим и подобным причинам царь именуется Богом. И ты, богоподобный Алексей Михайлович, имеешь право на богоименование». Тем самым, православный архиерей, выступление которого было подержанно церковным Собором, сам признал глубокую внутреннюю связь между византийско-христианским учением о царе, как о «помазаннике Божьем» и мифологии древних восточных деспотий, увидел тождество христианского царя и древнеегипетского обожествлённого фараона. Цель создания средневековой государственной модели новозаветного иудеохристианского учения была ясно выражена — сохранение абсолютной власти правителя над людьми.

Император Рима Константин 1 (285-337 гг.), введший всеобщее Христианство, сам оставался язычником, посвященным в культ Митры, и принял крещение лишь перед смертью. При нём в Церкви были введены и объявлены христианскими ранее отрицавшиеся «таинства» — мистерии, по сути, была произведена лишь замена богов в соответствии с Новым Заветом.  Так, Спаситель правогласных египтян Осирис, и персидский богочеловек Митра, согласно мифам, родились примерно в день зимнего солнцестояния 25 декабря, причём Митра — в пещере среди животных. Рождество этих богов-спасителей пышно праздновалось в Римской империи. Аналогичным было и рождество Спаса Коляды в славянских землях, так что и сегодня рождественские песни зовутся «колядками», хотя славянское имя бога заменено иудейским. В 4 веке император, избравший для государственных целей Христианство, в стремлении вытеснить народный праздник Митры назначил день 25 декабря днём рождества Иисуса, хотя до этого времени никто в древней Христианской Церкви такой даты не знал и не праздновал.

Языческие культы Осириса (Египет), Орфея (Греция), Аттиса (Рим), Зароастра и Митры (Персия-Рим) и многие другие строились по одной и той же схеме боговоплощения: чудесное рождение богомладенца от девы, страдания за людей и смерть, схождение в ад, телесное воскресение и вознесение. Жрецы этих культов при огромном скоплении народа ритуально воспроизводили содержание мифов, совершали крёстные ходы с возглашением «Аттис воскрес!» или «Осирис воскрес!», причащали верующих кровью божества в виде вина (греки), крови быка (римляне), красного пшеничного напитка (египтяне), считая, что это гарантирует им нарушение законов природы в пользу верующих.

• «Пусть участвует он в Вечной жизни,
• Причастившись священных хлебов Геба!»
• Хлеб причастия моего будет из белой пшеницы,
• Причащаться я буду напитком из красной пшеницы.

(«Египетская Книга мёртвых»)

В книге мага Зароастра воплощённый бог Митра говорит своим ученикам: «Кто ест мою плоть и пьёт мою кровь, остаётся во мне, а я остаюсь в нём». Очевидно, эта сакраментальная формула популярнейшей в Древнем Риме религии произвела сильное впечатление и на христианских авторов Нового Завета.

Следует заметить, что и в древнем языческом мире не все однозначно относились к причастию. Например, известнейший оратор Цицерон писал: «Когда мы называем хлеб Цецерой, а вино — Вакхом, мы употребляем не более как общеизвестные  риторические фигуры. Или вам на самом деле кажется, что на свете есть человек настолько безумный, что бы верить, что употребляемая им пища является Богом?»

В христианской Церкви общая структура древних мифов и даже текст многих молитв были полностью сохранены. Иконы египетской богоматери с младенцем спасителем на руках повсеместно стояли в Риме, так что древние христиане часто поклонялись ей, не видя принципиальной разницы между ней и иудейкой Марией.

В средневековой Церкви возродился так же обычай молиться духам раннее умерших людей с просьбой повлиять на какие либо события, что по сути, превращает дух мёртвого человека в существо, способное самостоятельно изменять порядок мировоздания, т.е в языческого Бога.

Так же неоспорима сходность языческих культов с поклонением Христиан всевозможным предметам и вещам. Это декоративные пасхальные яйца, считается, что если их держать в доме, то они оберегают защищают и т.д. На вербное воскресение дом  с той же целью украшают вербой. Перед праздником Пасхи, в каждой церкви выставляют символический плащ, в который якобы был обвёрнут Иисус (мир ему) после смерти. И все начиная с верховного жреца поклоняются и целуют его.

Евангелие.

Сохранились лишь обрывочные сведения о жизни Иисуса и отдельные его поучения в устном пересказе, записанные через несколько десятилетий после их произнесения и, большей частью, с чужих слов. Священно служители 3-4 веков, считавшие себя, очевидно выше пророков, провели селекцию древних текстов: многие из книг были произвольно отвергнуты через 200 лет после их написания, другие произвольно включены в известный нам корпус Нового Завета. В окончательной редакции Новый Завет был утверждён Трулльским Собором Церкви только в 692 году, т.е. почти через 7 столетий после описанных событий. Причём большую часть этих книг составили даже не пересказанные поучения Иисуса Христа (мир ему), а собственные поучения нескольких его учеников и известного гонителя христиан Павла, который лично вообще никогда не видел и не слышал Иисуса (мир ему).

Евангелие от Луки в канонизированном синодальном переводе начинается так: «Как уже многие начали составлять повествование о совершенно известных между нами событиях, как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слов; то рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описать тебе, достопочтенный Феофил, чтобы ты узнал твёрдое основание твоего учения, в котором был наставлен.» (Лк.1:1 — 4) Из данного текста очевидным образом следует, что субъектом этого «доброго послания» (по гречески — «эвангелион») является не Бог, а человек, причём не очевидец, а передающий с чужих слов одно из многих описаний Иисусова учения.

Евангелие от Иоанна, заканчивается словами: «Многое и другое сотворил Иисус; но если бы писать о том подробно, то, думаю и самому миру не вместить бы написанных книг» (Ин. 21:25) Эти завершающие слова наглядно показывают, что субъектом послания является человек, который сам решает, что ему выбрать для публикации из большого объёма информации, и который при этом признаёт факт серьёзного сокращения им самим того, что дошло до него об Иисусе.

Ранее существовало много вариантов Евангелие. Император Рима Константин Великий, введший всеобщее Христианство, сам оставался язычником, посвященным в культ Митры, и принял крещение лишь перед смертью. Христиане 4 века не устояли перед соблазном благ мирской власти, и к учению Иисуса (мир ему) примешался языческий культ, повлекший за собой в 5 веке качественные изменения в вероучении ( возникли догматы о Богородице, о святой Троице и т.п.). Предшествовало этому собрание в Никее в 325 году, организованное Императором Рима Константином, он созвал собор трёхсот священнослужителей близких ему убеждений с целью сократить количество Евангелий. Это собрание признало только четыре Евангелий: от Марка, Матфея, Луки и Иоанна.

А следующий вариант Евангелие самый интересный. С этой точки зрения, изучение “Евангелие от Варнавы” весьма полезно и открывает современному человеку те умонастроения в древнем христианстве, которые впоследствии позволили избежать соблазнов государственной религии языческого по своей сути Рима и с чистым сердцем принять последнее Откровение Бога на земле – достохвальный Коран.

О противоречиях в Евангелиях.

Первое поколение христиан верило в скорое Второе пришествие (Мф.16:28; 24:34; Мк.9:1; 13:30; Лк.9:27) и не очень заботилось о сочинении книг для будущего; казалось достаточным сохранить в своем сердце живой образ Того, кого надеялись увидеть в скором времени (Дан.7:13-14). Вероятно именно в этом следует искать причину почему  первые тексты о Христе — Евангелия (слово “евангелие” возникло от греческого слова “эу-ан-гe-ли-он” — “радостная весть”.) , появились спустя несколько десятилетий после ключевых событий.

Первые три Евангелия — от Матфея, от Марка и от Луки — излагают историю жизни и учение Иисуса близко друг к другу, поэтому их принято называть синоптическими (от греч. “сюноптикoс” — “способный обозреть все вместе”). Евангелие от Иоанна стоит особняком. Давайте сведем евангельские данные  в одну таблице:

Предлог «по» сохранился  в  заголовках столбцов таблицы не даром. Именно так в греческих рукописях называются Евангелия — “по (kata) Матфею” (в значении — согласно Матфею), “по Марку” и т.д. Причем эти заголовки в новозаветных рукописях появились не ранее II века, хотя  участники II Ватиканского собора большинством голосов и отвергли пункт о безоговорочном авторстве Матфея, Марка, Луки и Иоанна канонических Евангелий.

Приведем далеко не полный список противоречий, не вырывая их из контекста и не считая разницу в переводах Современном, Каноническом, Синодальном и др.

1. «И у Мельхолы, дочери Сауловой, не было детей до смерти ее.» (Ветхий Завет, 2-я Царств 6:23)

«…и пять сыновей Мельхолы, дочери Сауловой…» (Ветхий Завет, 2-я    Царств 21:18)

2. «Давид истребил у сирийцев семьсот колесниц и сорок тысяч всадников.» (Ветхий Завет, 2-я Царств  10:18)

«Истребил Давид у Сириян семь тысяч колесниц и сорок тысяч пеших.» (Ветхий Завет, 1 Паралипоменон 19:18)

3. «И пришел Гад к Давиду и возвестил ему, и сказал ему: избирай себе, быть ли голоду в стране твоей семь лет, или чтобы ты три месяца бегал от неприятеля.» (Ветхий Завет, 2-я Царств 24:13)

«И пришел Гад к Давиду и сказал ему: так говорит Господь:  избирай себе: или три года голод, или три месяца будешь ты приследуем неприятелем твоим…» (Ветхий Завет, 1 Паралипоменон 21:11-12)

4. «Автор книги «Деяния» (Новый Завет) пишет о том, что приключилось с Павлом следующим образом: «Люди же шедшие с ним (Павлом) стояли в оцепенении, слыша голос, а никого не видя.» (Деяния 9:7)  Сам же Павел излагает случившееся несколько иначе: «Бывшие со мною свет видели и пришли в страх, но голоса Говорившего мне не слышали.» (Деяния 22:9)

5. Далее, в Новом Завете, мы видим довольно курьезную несогласованность двух авторов – Матфея и Луки. Согласно евангелисту Луке, Христос (мир ему) заказывает своим ученикам одного молодого осла для въезда в Иерусалим, (и въезжает туда, сидя на одном осле), евангелист Матфей же утверждает, что Христос (мир ему) заказывал не одного, а двух ослов: «…послал двух учеников своих, сказав: пойдите в противолежащее селение; вошедши в него, найдете молодого осла привязанного, на которого никто из людей никогда не садился; отвязавши его приведите.» (Лука 19:29-30)   «…тогда Иисус послал двух учеников, сказав им: пойдите в селение, которое прямо перед вами; и тотчас найдете ослицу, привязанную и молодого осла с нею; отвязавши приведите ко мне.» (Матфей 21:1-2)  Кому следует тут довериться – Луке или Матфею? Могли ли вообще авторы Библии, если им руководил свыше Дух Святой (т.е. сам БОГ у христиан), допустить какие-либо несогласованные сообщения по одним и тем же сюжетам? Иного ответа, кроме «НЕТ», не может существовать для человека разумного, если элементарный здравый смысл и логика имеют какую-либо ценность для определения истины. Пытаясь оправдать эти очевидные текстовые неувязки, вам могут сказать «Неужели это важно? Ведь главная библейская истина сохранена…» Тогда возникает следующий вопрос: «А разве в слове Божьем может быть что-либо неважное, несущественное? Некоторые противоречия возможно не столь важны для общей религиозной идеи, однако они неизбежно наводят на мысль «насколько можно доверять авторам данного Писания?» Не является ли утверждение «авторами руководил Дух Святой» (всеми и всегда), лишь желанной, недостаточно обоснованной версией приверженцев Библии? К тому же следует отметить, что в этой книге присутствуют разноречивые сообщения, суждения и по весьма серьезным аспектам вероубеждения. Несколько примеров:

6. «Никто не восходил на небо, как только сошедший с небес Сын Человеческий, сущий на небесах» (Новый Завет, Иоанн 3:13)  Итак, евангелист Иоанн утверждает, что Бог никого не возносил на небеса кроме Христа (мир ему). Это неправда. Апостол Иоанн, по видимому, плохо знал ветхозаветное Писание. На небеса (по Библии) живыми были вознесены Енох (один из праведных потомков Адама), а так же пророк Илия (мир им всем): «И ходил Енох пред Богом; и не стало его, потому что Бог взял его» (Ветхий Завет, Бытие 5:24) Апостол Павел подкрепляет утверждение ветхозаветного автора: «Верою Енох переселен был так, что не видел смерти» (Новый Завет, Евреям 11:5) Далее, сцена из Ветхого Завета: «Когда они шли и дорогою разговаривали (пророки Илия и Елисей (мир им)), вдруг явилась колесница огненная и кони огненные, и разлучили их обоих, и понесся Илия в вихре на небо» (Ветхий Завет, 4-я Царств 2:11)

7. Еще одна неувязка Нового Завета с Ветхим. В своем письме (послании) тот же Апостол Иоанн пишет: «Бога никто никогда не видел…» (Новый Завет, 1-е Иоанна 4:12)  Иоанн прав, однако его утверждение безжалостно противоречит двум другим текстам Библии: «…ибо говорил он (Иаков): я видел Бога лицеем к лицу, и сохранилась душа моя» (Ветхий Завет, Бытие 32:30)   «Потом взошел Моисей и Аарон, Наддав и Авиуд, и 70 старейшин израилевых и видели Бога израилева…Они видели Бога, и ели и пили» (Ветхий Завет, Исход 24:9-11)   Примечательно, что ни Иаков (мир ему), видевший Бога, как он утверждает «лицеем к лицу», ни Моисей (мир ему)  со своей свитой, побывавшие в гостях у Всевышнего, уцелели, не скончались тут же, вопреки следующему предостережению Бога:         «…человек не может увидеть Меня и остаться в живых» (Ветхий Завет, Исход 33:20) Иаков даже отметил с удовлетворением: «И сохранилась душа моя» Стало быть, для Иакова, Моисея (мир им) и сопровождавших его лиц было сделано счастливое исключение?

8. Всякий внимательный читатель Нового Завета не сможет не обращать внимание на то, что у двух Евангелистов один и тот же сотник произносит о Христе (мир ему) два совершенно разных по смыслу слова: «Сотник же, видев происходившее, прославил Бога и сказал: истинно, человек сей был праведник!» (Новый Завет, Лука 23:47)  «Сотник, стоявший напротив Его увидев, что Он так возгласив испустил дух, сказал: истинно, человек сей был Сын божий!» (Новый Завет, Марк 15:39) Примечательно, что ни Марк, ни Лука не только не присутствовали при распятии Христа (мир ему), они вообще никогда в глаза не видели своего учителя и получили информацию о подробностях данного события от других лиц. Кто может теперь с убежденностью сказать – какое именно слово произнес сотник? Ответ «сотник сказал и то и другое» расчет на слабоумных.

9. Вот еще загадка по более чем серьезному вопросу. Апостол Павел, в своем письме Тимофею сообщает, что Христос (мир ему) искупил грехи всех грешников: «…предавший себя для искупления всех» (Новый Завет, 1-е Тимофею 2:6)  По-видимому, здесь мы имеем дело с сильным преувеличением, так как сам Христос (мир ему) не обещал спасти всех грешников:  «…и отдать душу свою для искупления многих» (Новый Завет, Марк 10:45)  Понятия «всех» и «многих», как известно несоизмеримо разные. Таким образом, согласно второму тексту, всеобщая, так сказать, амнистия не предвидится, а определить количество спасенных грешников, даже примерно, не представляется возможным.

10. Вот, что еще может удивить всякого нормального человека – Христос (мир ему) говорит своим ученикам:   «А я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас…» (Новый Завет, Матфей 5:44) Каким образом эта известнейшая, сверхгуманная заповедь согласуется со следующим, куда менее известным наставлением  Христа (мир ему):    «Если кто приходит ко мне и возненавидит отца своего, и матери, и жены, и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть моим учеником» (Новый Завет, Лука 14:26) Опыт диспутов свидетельствует, что ничто не может поколебать слепо верующих. Всеми, как говорится, правдами и неправдами, они защищают каждое противоречие. Утрата элементарного здравого смысла, а также чувства юмора, делают этих людей неспособными к адекватной оценке Писания.

11. Еще одно немаловажное сообщение, касаемо сущности Бога, которое плохо согласуется со здравым смыслом: «И раскаялся Господь, что создал человека на земле, воскорбел в сердце своем. От человека до скотов и гадов и птиц небесных истреблю, ибо Я раскаялся, что создал их» (Ветхий Завет, Бытие 6:6-7)  Вряд ли кто из вас предполагал, что Бог может сотворить что-то и затем раскаиваться, но вот что удивительнее:  «И создал Бог зверей земных по роду их, и скот…и увидел Бог, что это хорошо» (Ветхий Завет, Бытие 1:25)  Странно, не правда ли, если вам скажут, что Бог видит хорошо что-то или плохо, только после того как создает свое творение. Это все интересно и захватывающе, но совместно со следующими текстами немного неразумно и нелогично будет для читателя:  «…ибо не человек Он, чтобы раскаяться Ему» (Ветхий Завет, 1-я Царств 15:29)«Ведомы Богу все дела Его…» (Новый Завет, Деяния 15:18) «Господь есть Бог ведения и дела Его взвешены» (Ветхий Завет, 1-я Царств 2:3)

Об авторах Евангелия.

Евангелие от Матфея.

Интересно  свидетельство малоазийского епископа Папия Гиерапольского,   ревностно собиравшего в первой половине второго века изустные сказания церковных старейшин об апостолах и Иисусе: “Матфей записал по-еврейски изречения Господни, а прочие переводили их, кто как умел” (Eus.HE.III.39:16).

То, что Матфей написал Евангелие “по-еврейски”, то есть, по всей вероятности, на тогдашнем арамейском языке, подтверждают и позднейшие учителя Церкви (Iren.Haer.III.1:1), поясняя, что он это сделал в интересах палестинских христиан, когда собирался уходить от евреев к другим народам (Eus.HE.III.24:6): “Матфей первоначально проповедовал евреям; собравшись же и к другим народам, вручил им свое Евангелие; отзываемый от них, он оставил им взамен себя свое Писание”.

По этому поводу один из известнейших отцов Церкви , переводчик Библии на латинский язык (Vulgata), Иероним (347 — 419),  отмечает (Hier.Matth.12:13), что никому неведомо, кем это “еврейское” Евангелие было переведено на греческий язык; то есть под сочинением, которое Папий приписывал Матфею, все разумели оригинал ныне известного Евангелия от Матфея и считали, что это есть греческий перевод, неизвестно кем сделанный.

Впрочем Папий в цитированной фразе упоминает лишь об “изречениях” (“логиях”), записанных апостолом Матфеем, и ничего не говорит о жизнеописании Иисуса.  И поэтому мы имеем полное основание признаться, что вообще никто не знает, представляет ли наше Евангелие от Матфея перевод с арамейского, хотя печать иудеонациональности в нем чувствуется несомненно ( нигде родословие (Мф.1:1-17), свидетельствующее о происхождении Иисуса от Давида и Авраама, не выдвигается в такой высокой степени на первый план  и так сильно не подчеркивается то, что Иисус пришел не для нарушения, а для исполнения Закона (Мф.5:17). Да и  в напутственном слове, сказанном при первом отправлении Двенадцати, Иисус запрещает им обращаться к язычникам и самаритянам (Мф.10:5).

Впрочем несомненно и то, что последняя переработка Евангелия от Матфея совершилась в сравнительно позднюю эпоху и в неиудейских кругах. В этом убеждает наказ о крещении (Мф.28:19), в котором полная формула крещения во имя Отца, Сына и святого духа является прообразом константинопольского догмата о Триединстве Бога, тогда как в Деяниях апостолов указано крестить просто лишь во имя Иисуса (Деян.2:38).

Кроме того, в древней Синайско-сирийской рукописи (Sinaitic Syriac)  принципиально отличное чтение стиха 16 главы 1 Евангелия от Матфея. В каноне: “Иаков родил Иосифа, мужа Марии, от которой родился Иисус”. А в Сирийской версии: “Иаков родил Иосифа; Иосиф, которому обручена была дева Мария, родил Иисуса, называемого Христом”. Вероятно, здесь сохранился древний вариант, относящийся к началу II века, когда еще не установился догмат о непорочном зачатии.

Исключая интерполяции, Евангелие от Матфея, по-видимому, было создано в период между 81 и 94 годами. Ввиду того, что в Евангелии есть намек о гонениях на христиан (Мф.10:18), время его написания можно отнести к периоду правления императора Домициана (81 — 96), а вот  о места создания Евангелия от Матфея у ученых нет единой точки зрения.

Евангелие от Марка.

Марк, или, точнее, Маркус (Marcus), именуемый также Иоанном, по преданию, был сыном Марии, имевшей дом в Иерусалиме, в котором часто бывал апостол Петр (Деян.12:12-17). Автор Первого послания Петра утверждает, что апостол якобы даже называл Марка “сыном” (1 Петр.5:13).

По происхождению Иоанн был евреем, “из обрезанных” (Кол.4:10-11) и близким родственником Варнавы (Кол.4:10), того самого эллиниста с Кипра (Деян.4:36), который вместе с апостолом Павлом совершил несколько миссионерских путешествий.  Марк сопровождал их обоих в путешествиях на Кипр и в Малую Азию, где и поссорился с Павлом (Деян.12:25; 13:5,13; 15:37-39).

Спустя около десяти лет, уже при Hероне, Марк в Риме (Кол.4:10; ср. 2 Тим.4:11) встретил апостола Петра (1 Петр.5:13) и стал его переводчиком, так как Петр не знал никакого другого языка, кроме арамейского (Iren.Haer.III.1:1; Eus.HE.V.8). Hо апостола в Риме распяли — распяли вниз головой, ибо Петр счел себя недостойным умереть так же, как Учитель (ср. Ин.21:18-19). Существует также предание, что Марк впоследствии стал епископом в Аполлониаде и умер в 62 году(Eus.HE.II.24),. Вот, в принципе, и все, что известно об Иоанне-Марке из церковного предания.

Относительно Евангелия от Марка свидетелем выступает тот же Папий. Именно он со слов Пресвитера Иоанна  замечает: “Марк, бывший толмач Петра, записал, насколько помнил точно, хотя и не по порядку, все, что говорил и делал Христос, ибо он не сам слышал и сопровождал Господа, а слышал и сопровождал он, как сказано, Петра, который проповедовал, применяясь к обстоятельствам, и не намеревался в порядке пересказывать все беседы Господа, так что и Марка нельзя винить, если он записал некоторые вещи так, как запомнил; он заботился лишь о том, чтобы ничего не забыть и не исказить из того, что слышал” (Eus.HE.III.35:15)

Во фрагменте письма Климента Александрийского (ок. 200 г.) говорится, что имели хождение три евангелия от Марка: 1) каноническое; 2) “подложное”, написанное неким проповедником по имени Карпократ; и 3) тайное евангелие, якобы написанное самим Марком для “избранных” (Filson T. V. New Greek and Coptic Gospel Manuscripts. — Biblical Archeologist. 1961 XXIV.I, p. 6).

Евангелие от Марка предназначалось прежде всего для христиан языческого происхождения, а не для христиан-евреев. Об этом, например, свидетельствует тот факт, что встречающиеся в тексте арамейские выражения переведены на греческий язык (Мк.5:41; 7:34; 15:34), а говоря об обычаях и обрядах, связанных с иудаизмом, автор считал необходимым объяснять их смысл (Мк.7:3-4), что, разумеется, было бы излишним для иудеохристиан.

Евангелие от Марка в сравнении с Евангелием от Матфея менее загромождено подробностями сектантского накала. Из трех синоптических Евангелий это самый древний и самобытный документ (ср. Мк.15:23 и Мф.27:34).

Hеобходимо также отметить, что стихи 9 — 20 в главе 16 являются поздней вставкой. Этих стихов, именуемых в науке клаузулой (от лат. “clausula” — “заключение”, “конец”), нет ни в Ватиканском, ни в Синайском, ни в других авторитетных кодексах.

Предположение о том, что Евангелие от Марка появилось в Риме, в некоторой степени подтверждается тем, что в греческом тексте этого Евангелия мы встречаем такое множество латинизмов, которого мы не сможем найти ни в какой другой книге Библии (например,  вместо греческого hekatontarchos (Мф.27:5) используется латинский аналог kentyrion = centurio (Мк.15:39,45)). Впрочем, существует точка зрения, что Евангелие от Марка возникло в Сирии.

Исследователи расходятся в определении даты создания Евангелия от Марка. Можно предположить, что оно было создано в период между 60 и 70 годами, то есть до разрушения Иерусалимского храма, потому что именно с этим событием будет связывается “кончина века” (Мк.13:2,4).

Мнение о том , что Евангелие от Марка возникло последним в системе синоптиков, а автор просто сократил Евангелия от Матфея и от Луки, не выдерживает критики. Дело в том, что, в основе своей, там, где первое и третье Евангелия согласны между собой, там они соглашаются и с Марком, и наоборот, там, где первый и третий евангелисты расходятся в повествованиях, они расходятся и со вторым евангелистом (точнее, по Марку эти факты обычно отсутствуют). Легче предположить, что авторы Евангелий от Матфея и от Луки имели перед собой Марково Евангелие, ибо обратное предположить почти невозможно — вряд ли Марк при сокращении стал руководствоваться бы тем соображением, что оставлять в своем произведении надо только то, что заручено поддержкой обоих Евангелий.

Вслед за цитатой: “Матфей издал у евреев на их родном языке Евангелие в то время, как Петр и Павел в Риме благовествовали и основали экклесию. По их отшествии (смерти. — Р.Х.) Марк, ученик и толмач Петра, предал нам письменно то, что было проповедано Петром”, — Ириней продолжает: “И Лука, спутник Павла, изложил в книге проповеданное им (Павлом. — Р.Х.) благовестие” (Iren.Haer.III.1:1). Так мы переходим к Евангелию от Луки

Евангелие от Луки.

Вряд ли сам апостол Павел  мог украсить свои поучения какими-либо воспоминаниями о жизни Иисуса, ибо сам обратился в христианскую веру после смерти Основателя.  Когда же Павел заявлял: “по благовествованию моему” (Рим.2:16; ср. 2 Тим.2:8), — то, разумеется, он имел в виду изустное благовествование, а не какой-то написанный им труд.

Если задаться вопросом, почему третье Евангелие приписывается Луке и почему именно он, евангелист, считается сотоварищем Павла, то ответ на этот вопрос содержится, по-видимому, в книге Деяний апостолов, ибо в этом труде повествователь местами выступает в качестве спутника Павла (Деян.16:10-17; 20:5-15; 21:1-18; 27:1-28,37). А так как тот же спутник Павла сопровождал апостола до Рима и так как в посланиях, написанных, возможно, Павлом во время его римского заточения, между прочим упоминается о «Луке, враче возлюбленном»  (Кол.4:14; Фил.24; ср. 2 Тим.4:10), то и явилось двоякое предположение о том, что именно Лука был спутником Павла и что он же, Лука, является автором Деяний апостолов, а следовательно, и Евангелия, как следует из предисловий к обоим трудам.

То, что автор был врачом, явствует из текста его трудов, в которых мы находим множество медицинских терминов (например, “hydropikos” (Лк.14:2), “mania” (Деян.26:24) и др.), соответствующих терминологии таких врачей древности, как Гиппократ и Диоскорид. Из текста Евангелия от Луки также явствует, что его автор был хорошо знаком с греческой и римской литературой. Он знал литературные каноны того времени и в соответствии с ними предварил свои произведения предисловиями.

По всей вероятности, Лука был гражданином Антиохии Сирийской, врачом, образованным эллином, который принял христианскую веру (Eus.HE.III.4:6). Впрочем, возможно, что он был не из Антиохии, а из Филипп (Ренан Э. Ж. Апостолы. — СПб., 1906, стр. 10 — 14). Существует предположение, что Лука был вольнoотпущенником, которому даровала свободу какая-то состоятельная семья (может быть, кратистос Тэофилос), ибо имя Lucas — частое для рабов уменьшительное имя от Lucanus.

Подтверждением того, что Лука не был евреем, можно считать то, что он не знает топографии Палестины, вообще смешивает ее с Иудеей (Лк.23:5); думает, что можно пройти из Капернаума в Иерусалим между Самарией и Галилеей (Лк.17:11)  ; Иерусалимский храм у него представляется чем-то вроде оратории, куда ходят молиться (Лк.2:37; 18:10; 24:53); отсутствуют также у Луки слова и имена собственные семитского происхождения — ни Гефсимании, ни даже Голгофы (Лк.23:33; ср. Мк.15:22; Мф.27:33).

В так называемом Антимаркионском прологе (2-ая пол. II в.) по этому поводу говорится: “Лука — сириец, родом из Антиохии, врач, ученик апостолов. Позже он следовал за Павлом до его мученической кончины. Безупречно служа Господу, он не имел жены и детей. Исполненный духа святого, он умер в Беотии в возрасте восьмидесяти четырех лет. Так как уже были написаны Евангелия: в Иудее — Матфеем, в Италии — Марком, то Лука по вдохновению от духа святого написал Евангелие в области Ахайи” (Leon-Dufour X. Les Evangiles synoptiques. — Robert A., Feuillet A. Introduction a la Bible: Vol. 2. Tournai, 1959, p. 253).

В Евангелии от Луки бросается в глаза отсутствие каких-либо упоминаний о посланиях Павла, а они, как известно, были на долгое время забыты и появились снова только в 95 году (Косидовский З. Библейские сказания; Сказания евангелистов: Пер. с пол. — М.: Политиздат, 1990, стр. 327). Исходя из вышесказанного, можно утверждать, что Евангелие от Луки было создано в период между 82 и 94 годами.

Попутно отметим, что немецкий теолог О.Пфлейдерер (1839 — 1908) пришел к заключению, что “Евангелие от Луки ничего не рассказывает о сверхъестественном рождении Иисуса”, что рассказ о непорочном зачатии возник только позднее и был внесен в текст путем вставки стихов 1:34 и след. и слов как думали в стихе 3:23 (Каутский К. Происхождение христианства: Пер. с нем. — М.: Политиздат, 1990, стр. 44).

Евангелие от Иоанна.

Апостол Иоанн Зеведеев за свое миссионерство был сослан римскими властями на остров Патмос (Отк.1:9), потом, возможно, при императоре Hерве (96 — 98), переселился в город Эфес (Eus.HE.III.20:9) — в столицу провинции Асия в Малой Азии — и умер в правление Траяна (98 — 117) (Iren.Haer.II.22:5).

Поликарп, близкий ученик Иоанна, часто ссылавшийся на синоптиков, в своем Послании к филиппийцам не делает и намека на то, что он знаком с Евангелием от Иоанна. Папий, также примыкавший к школе Иоанна и если не бывший его ученик, как утверждает Ириней (Iren.Haer.V.33:4), то много общавшийся с его непосредственными учениками, — Папий, собиравший устные рассказы, касавшиеся Иисуса, не говорил, насколько известно, ни единого слова о “жизни Иисуса”, написанной апостолом Иоанном, а это — факт тем более значительный, что Папий, будучи малоазийским епископом и приятелем Поликарпа (Iren.Haer.V.33:4), мог бы иметь подробные сведения об апостоле, который много лет прожил в Эфесе.

Первое упоминание, что апостол Иоанн написал в Эфесе свое Евангелие, относится к 70-м годам II века. Так, Ириней после упоминания, что Лука записал со слов Павла свое Евангелие, утверждает: “А после Иоанн, ученик Господа, возлежавший на Его груди (Ин.13:23,25; 21:20. — Р.Х.), также издал Евангелие во время пребывания своего в Эфесе Асийском” (Iren.Haer.III.1:1; Eus.HE.V.8:4). Однако Ириней не поясняет, слышал ли он про это от Поликарпа, своего учителя и ученика Иоанна (Iren.Haer.II.2:5; Eus.HE.V.23,24,25,29,42). Примерно в то же время епископ Антиохии Феофил (Eus.HE.IV.24:1) также говорил положительно, что автор четвертого Евангелия — апостол Иоанн (Theophilos.Ad Autolycum.II.22; см. Феофил, епископ Антиохийский. К Автолику. — М., 1865). И это же самое около 200 (?) года подтвердил Канон Муратори.

Однако Дионисию Александрийскому (Eus.HE.VII.25:1-27) удалось обнаружить полную неоднородность Евангелия от Иоанна и Апокалипсиса (Откровения Иоанна), а современная наука доказала, что если апостол Иоанн является автором Евангелия, то он не мог быть автором Апокалипсиса, и наоборот. С религиозной точки зрения эти книги занимают те противоположные полюсы, какие только могут занимать новозаветные сочинения. Апокалипсис, в котором язычество, то есть то, что не относится к еврейству, представляется антихристианским началом (Отк.2:9; 3:9), является наиболее иудаистской книгой Hового завета, тогда как автор Евангелия от Иоанна, в котором слово “иудей” чуть ли не является синонимом выражения “враг Бога”, чужд иудейству еще более, чем апостол Павел. Трудно представить более решительную противоположность, чем та, которая существует между автором Апокалипсиса, который видит в Иерусалиме, хотя и “новом”, центр Царства Христа (Отк.21:2,10 и след.), и автором четвертого Евангелия, в котором Иисус отвергает значение Иерусалима и горы Гаризим и высказывается за поклонение Богу “в духе и истине” (Ин.4:21,23).

Если вспомнить о предложении обоих братьев, детей Зеведеевых, низвести с небес огонь на самаритянское селение (Лк.9:54) и о данном им прозвище Сыны грома (Мк.3:17), то можно смело предполагать, что рвение и горячность составляли характерную черту обоих братьев, которая встречается в авторе Апокалипсиса, повествующем об огненных озерах с кипящей серой (Отк.19:20; 20:10,14-15; 21:8). Иоанн, вероятно, отличался крайней нетерпимостью, которую, например, проявил, согласно Евангелиям, в своем протесте против человека, изгонявшего бесов именем Иисуса (Мк.9:38; Лк.9:49). Если же верить Иринею, который, ссылаясь на Поликарпа, утверждает, что Иоанн относился с фанатической ненавистью к еретику Керинфу: «Есть слышавшие от него (Поликарпа. — Р.Х.), что Иоанн, ученик Господа, придя в баню и увидев в ней Керинфа, выбежал, не мывшись, из бани и сказал: “Убежим, чтобы не упала баня, ибо в ней враг истины — Керинф”» (Iren.Haer.III.3:4; cp. Eus.HE.III.28:6), — то, стало быть, отмеченная выше черта характера сохранилась у Иоанна и в глубокой старости.

Доказательством неапостольского происхождения четвертого Евангелия может служить и сохранившаяся малоазийская история, которую поведал нам Евсевий, ссылаясь на послание Иринея к римскому епископу Виктору: во второй половине второго века возникли разногласия между христианскими общинами Малой Азии и Рима по поводу того, когда следует праздновать день пасхальной евхаристии. В этом споре, который впервые обсуждался около 160 года, римская община высказывалась за правило праздновать Пасху в воскресный день, следующий за иудейской Пасхой; Поликарп, напротив, отстаивал малоазийский обычай празднования Пасхи в тот день, в который иудеи вкушали своего пасхального агнца, то есть 14 нисана (практически, после захода солнца, у иудеев это считался уже наступивший 15-й день нисана); при этом Поликарп ссылался на тот факт, что именно в этот день он праздновал Пасху, “живя с Иоанном, учеником Господа нашего” (Eus.HE.V.24). Однако, по свидетельству четвертого Евангелия, Иисус перед своей смертью вовсе не вкушал пасхи, а последнюю вeчерю устроил календарными сутками раньше. Следовательно, автор этого Евангелия не имел причины настаивать на праздновании евхаристии в такой день, в который, по его же словам, Иисус не вкушал уже вечери, а страдал и умер. Hаоборот, “правило” Иоанна, о котором свидетельствует Поликарп, соответствует тому, что сообщается в первых трех Евангелиях.

Время создания Евангелия от Иоанна определяется периодом с 95 по 100 гг., хотя существует точка зрения, что оно возникло одним из первых относительно Евангелий, в том числе и синоптических, ибо в нем, кроме совпадений с древнейшим в системе синоптиков Евангелием от Марка, встречаются совпадения, не исключая и фразеологические, с кумранскими рукописями, с которыми христиане могли ознакомиться, вероятно, лишь до 73 года. Hекоторые части Евангелия от Иоанна были, вероятно, прибавлены впоследствии — такова вся 21-я глава: стихи 20:30-31 представляют, по-видимому, древнюю концовку Евангелия. Многие другие места носят следы урезок и поправок: стихи Ин.7:22 и 12:33 принадлежат, видимо, той же руке, что и стих Ин.21:19 (ср. также: Ин.3:22 и Ин.4:2).

В 1920 году в Египте Бернардом П.Гренфеллом (Bernard P. Grenfell) был обнаружен небольшой папирусный фрагмент Евангелия от Иоанна. Размеры листа этого фрагмента столь же малы (64 на 89 мм), как и его объем (всего лишь пять стихов 18-й главы: 31-33 и 37-38). Тем не менее этот папирусный фрагмент (P52) является самым древним списком Hового завета, известным на сегодняшний день (Мецгер Брюс М. Текстология Hового Завета. — М.: Библейско-Богословский Институт св. апостола Андрея, 1996, стр. 36). Он происходит, очевидно, из Оксиринха и датируется примерно 130 годом. То есть к этому времени Евангелие от Иоанна имело уже достаточное распространение и почитание (ср.: Roberth G. H. An Unpublished Fragment of the Fourth Gospel in John Rylands Library. Manchester, 1935; Bell H. Y. Fragments of Unknown Gospel and Other Early Christian Papyrus. Oxford, 1935; Иванов А. Текстуальные памятники Священных Hовозаветных писаний. — Богословские труды, М., 1960, стр. 66).